ИВАНА ЖУРАВКИНА 

(подполковник МВД в отставке, начальник Борисовского РОВД в 1980-х гг.)

В Крупскую среднюю школу №1 я поступил в сентябре 1953 года в седьмой класс. До этого я учился в Топорищанской семилетней школе, но в начале лета 1953 года наша семья переехала на новое место жительства из деревни Мальцы в деревню Усохи, и после переезда встал вопрос, в какой школе продолжить учёбу. Выбрали Крупскую школу №1. Ближе, на станции Крупки (менее чем в трёх километрах), была семилетняя школа, принадлежавшая Белорусской железной дороге, но в ней преподавание велось на русском языке, и я решил, что мне трудно будет перестроиться на русский язык после Топорищанской школы, где обучение велось на белорусском.

В деревне Усохи не было ни одного ученика, который ходил бы в городскую школу. Таким образом, я стал единственным, кто утром 1 сентября 1953 года отправился за 6 километров в Крупскую среднюю школу №1. Новая школа пугала меня своим видом (летом я уже побывал в Крупках и видел её). Она была просто огромной, особенно по сравнению с моей прежней школой, которая помещалась в небольшом одноэтажном деревянном здании.

Итак, я пришёл в школу. Полы в коридорах и классах были свежевыкрашенными, и мои босые ноги оставляли на них чёткие следы. Вскоре я убедился, что босой в школу пришёл только я один. В Топорищанской школе босыми в тёплое время года ходили почти все ученики. А здесь было по-другому.

Вернувшись из школы после первого дня учёбы, я потребовал от родителей, чтобы они немедленно купили мне обувь. А задача эта была непростой. Денег в семье просто не имелось, ведь за работу в колхозе родителям платили только начислением трудодней. Чтобы появились хоть какие-то деньги, необходимо было отнести на рынок в Крупках и продать что-то из продуктов: молоко, сметану, яйца, летом – ягоды или выращенные на приусадебном участке овощи. Но в нашей многодетной семье (у родителей нас было семеро) этих продуктов самим не всегда хватало. Через несколько дней мать всё же купила мне туфли, самые дешёвые – из тканевой основы, с носком и задником из искусственной кожи. Одежда на мне состояла из брюк да рубашки – тоже самых простых и дешёвых.

В Крупской школе №1 обучалось 530 учеников. Меня определили в 7 «А» класс. И тут выяснилось, что в школе нет немецкого языка, который я изучал. Я хотел отказаться от школы и предложенного мне английского языка, но учителя убедили меня, что можно справиться и с английским. Забегая вперёд, могу признаться, что мне это не удалось, так же как в своё время я не преуспел в изучении немецкого. При выпуске через год из 7 класса тройка по английскому мне всё же была поставлена, хотя, как я понимаю, и с большой натяжкой.

В школе учились только жители райцентра и ближних деревень, в которых не было «семилеток». Если семилетняя школа имелась, сельские дети оставались учиться по месту своего жительства.

В моём классе было несколько учеников из Крупского детского дома (он тогда находился в районе нынешнего консервного завода) – среди них, например, ребята с фамилиями Найдёнов, Незнамов. Одеты детдомовские были опрятно, чисто. В целом ученики городских школ одевались и обувались лучше, чем ученики сельских школ.

Успехами в учёбе я не могу похвастаться. Химия и физика давались с большим трудом, легче было с математикой, историей, русской и белорусской литературой, но всё же в дневнике, который я купил ближе к концу первой четверти, были в основном тройки и четвёрки. Родители помочь мне с учёбой не могли, т.к. были практически неграмотными. Дальний путь пешком в школу и обратно (около 6 километров в одну сторону) также не способствовал моим успехам. Не было на тот момент и особой мотивации, ведь я был уверен, что после школы буду работать в колхозе и большого образования мне не потребуется. 

В 16 лет всех парней и девушек из деревни автоматически записывали в колхоз. Иди и работай, зарабатывай трудодни. А по итогам года колхоз распределял натуральную оплату - зерно, картофель. Выезд в другую местность на работу предполагал наличие паспорта, но его жителям деревни просто не выдавали - не предусматривалось по действующим тогда законам. Правда, для парней была возможность уехать из села после службы в армии, чем я впоследствии и воспользовался.

В 1953 году народ понёс большую утрату. Умер Сталин. В первые дни после его смерти взрослым казалось, что дальнейшая жизнь просто невозможна. Это настроение передавалось и нам, детям. Однако со временем тяжесть утраты прошла, жизнь продолжалась и без Сталина, хотя по-прежнему оставалась очень трудной, а для нас ещё и голодной. Постоянно хотелось есть. Буфета в первое время в школе не было, но даже когда он появился, купить булочку мне было не за что. Поэтому мать давала мне в школу бутерброд, сделанный из домашнего хлеба с куском сала, если они имелись в доме. Возвращался я из школы около 16 часов, потом помогал родителям – попилить, поколоть дрова, привезти от колодца на санках воды, а вечером читал книги, полученные в школьной библиотеке.

Читать приходилось при тусклом свете керосиновой лампы (в школе электричество было, но у нас дома оно появилось только в начале 1960-х годов, уже после того, как я отучился). Как и многие подростки, я был увлечён не произведениями классиков, которые мы изучали по школьной программе, а «Повестью о настоящем человеке» Бориса Полевого, «Как закалялась сталь» Николая Островского, «20 000 лье под водой» Жюля Верна.

Романы «Война и мир», «Анна Каренина» Льва Толстого, «Мать» Максима Горького, произведения Чернышевского, Достоевского, Тургенева и других классиков я впервые прочитал, уже будучи далеко не в школьном возрасте.

И вот я окончил семь классов. Нужно было принимать решение, что делать дальше. Такой налаженной профориентационной работы, как сейчас, в то время в школах не было, и я просто не знал, куда можно податься 14-летнему пареньку с семилетним образованием. А ведь была возможность поступить в профтехучилище (тогда они назывались училищами фабрично-заводского обучения) или в какой-нибудь техникум. Но нужной информацией я не владел, к тому же был застенчив и робок, и отрываться от родного гнёзда мне было страшно, ведь нигде, кроме Крупок, я не был. До моего 16-летия оставалось ещё два года, идти работать в колхоз было рано, и родители решили, что я пойду в 8 класс. Принять такое решение было непросто - за обучение в 8 классе тогда нужно было заплатить 300 рублей, а это стоимость 100 булок хлеба.

Деньги у родителей водились редко, и уплатить требуемую сумму было трудно. Но в 8 класс я всё же пошёл. Хоть и с опозданием, но 300 рублей родители как-то нашли. А когда я стал учиться в 9 классе, плату за обучение в старших классах отменили.

В восьмой класс набралось более 60 учеников. Городских ребят записали в 8 «А», сельских - в 8 «Б» класс. Однако сельский класс оказался намного больше по численности, чем городской, поэтому шестерых ребят, в том числе меня, перевели в 8 «А». Половина учащихся седьмых классов продолжать обучение в школе не стали. Из детдома, например, в восьмой класс пошли только две девочки.

В городском классе изучали английский язык, но все ребята из сельских «семилеток» пришли с немецким языком, поэтому руководством школы было принято решение о том, чтобы с сельскими жителями из городского класса занятия по немецкому проводились отдельно. Так я снова вернулся к немецкому языку. Уроков по разным предметам было много, и учиться было нелегко. Как и раньше, мне неплохо давалась математика, а вот в других науках успехи были хуже.

Финансовые трудности в семье не позволяли мне носить одежду и обувь, приобретённые в магазине. Вместо пальто носил солдатскую шинель, которую отец купил на рынке в Борисове. Зимняя шапка была приобретена на рынке в Крупках (известный всей округе Муля перешивал старые солдатские шапки или шил их из солдатских шинелей и продавал). Что касается обуви – осенью, весной и даже зимой я, как и большинство других деревенских ребят, ходил в обычных резиновых сапогах. 

В 1955 году в мою деревню провели радио. Вдоль дорог поставили столбы, и в каждом доме установили чёрные "тарелки", которые казались нам живыми, ведь они говорили и пели, играли музыку. Взрослые и дети собирались в доме и, замерев, слушали радиоспектакли, концерты, репортажи с футбольных матчей.

Футболом мы, конечно, увлекались. Денег, чтобы купить настоящий футбольный мяч, не было, покупали только камеру. Мячи я шил сам, был признанным мастером этого дела. Из голенищ старых, изношенных кирзовых сапог по заранее заготовленной форме вырезал части мяча, сшивал их крепкими нитками, вставлял камеру, накачивал - и мяч был готов! Служил такой мяч, конечно, недолго, но на месяц нам хватало. Затем я шил другой. Трудно было найти старые сапоги, искали по всей деревне. Ну а футбольным полем служило пастбище перед нашим домом. 

Рано или поздно всему приходит конец. Летом 1957 года заканчивалась моя учёба в школе. Время было интересное. В Москве готовились к проведению Всемирного фестиваля молодёжи и студентов, и мы все мечтали туда поехать. Также многие ребята грезили о целине, освоение которой шло уже несколько лет. Она манила нас своей романтикой и свободой. Ну а более «продвинутые» готовились к поступлению в институты и военные училища.

Десятые классы к своему выпуску подготовили самодеятельную концертную программу, с которой успешно выступали и в Крупках, и во многих сельских клубах. Конечно, на всех концертах обязательно звучала песня:

Также в репертуаре концертной бригады была очень популярная тогда песня «Подмосковные вечера», которая, к слову, стала главной песней московского фестиваля молодёжи. Запевалой в хоре выступал мой одноклассник Сергей Бородач из деревни Берёзовка. Помимо хоровых номеров, имелись сольные, акробатические. Парни и девушки читали басни, стихотворения.

День завершения учёбы приближался, а средств для организации выпускного вечера не было ни в школе, ни у родителей учащихся. И тогда директор школы Витольд Иосифович Довнар предложил нам самостоятельно заработать деньги на выпускной – на платной основе попилить, поколоть и сложить дрова для отопления школы в будущий отопительный сезон.

Конечно, мы приняли это предложение. Почти месяц после занятий в школе парни пилили и кололи дрова, а девушки складывали их под навес. Но заработанных денег оказалось всё равно недостаточно, поэтому каждый из выпускников дополнительно принёс в школу ещё по 5 рублей. Что-то для угощения закупили, что-то приготовили сами, и вечер состоялся. В самом большом кабинете на втором этаже расставили столы и всю ночь на 28 июня 1957 года провели в школе. Были и спиртные напитки, однако употребляли их мало.

Мы получили аттестаты зрелости и попрощались со школой, сохранив память о ней в сердце.

В старших классах классным руководителем у нас была учительница географии Фаина Абрамовна Лускина – добрая, заботливая, как родная мать. Завуч Мария Львовна Хидекель преподавала русский язык и литературу. Директор школы Витольд Иосифович Довнар был выдержан, никогда не повышал голоса, но строг, как и подобает быть директору, и мы его побаивались. Физику преподавала Валентина Степановна Иванова, историю - Полина Лазаревна Айзенштадт. Первой учительницей у моих одноклассников (я пришёл в СШ №1 только в седьмом классе) была Анастасия Тимофеевна Лихачевская, участница войны.

Получив аттестат зрелости, я стал думать, как им распорядиться. Приглашение военкомата пойти в военное училище я не принял, а поступать в какое-либо другое высшее учебное заведение был не готов, хотя в те годы выпyскников с полным средним образованием было не так уж и много, соответственно, высоких конкурсов при поступлении в институты можно было не бояться.

Но я всё-таки не был готов испытывать удачу, поэтому документы никуда не подавал, а в августе уехал на целину на сезон уборочной страды. Вернувшись домой, стал работать в колхозе «Победа», а затем в тресте «Стройэлектромонтаж» – строил высоковольтные линии электропередач. Работая в колхозе, вместе с другими помогал школе в строительстве спортзала - возил на лошади брёвна из Ухвалы.  

В октябре 1960 года был призван на 4 года в армию – служил на Черноморском флоте. Во время службы окончил школу связи, был отличником боевой подготовки, выполнил первый разряд по скоростной радиотелеграфии (приём и передача текстов «азбукой Морзе»). Стал разрядником и по лёгкой атлетике. Кроме того, считался умелым закройщиком форменной одежды, сочинял стихи, занимался любительской фотографией.

После демобилизации в сентябре 1964 года поступил в Минскую среднюю специальную школу милиции, после окончания которой в 1966 году стал работать следователем Воложинского отдела внутренних дел (прим. ред. - школу связи и школу милиции Журавкин И.А. окончил с отличием). В 1973 году был назначен заместителем начальника, а в 1977 году - начальником Мядельского отдела внутренних дел. На пенсию ушёл в январе 1987 года с должности начальника Борисовского районного отдела внутренних дел. Подполковник милиции. Образование высшее - в 1971 году окончил Высшую школу МВД СССР.

Знания - это главное, что необходимо человеку для того, чтобы реализоваться в обществе. Такой вывод позволяет мне сделать сегодняшний жизненный опыт. В школе у меня были прекрасные учителя, но прилежанием в учёбе я не отличался, о чём много раз потом сожалел. Пришлось учиться после школы, и когда стал осознанно подходить к своему образованию, сразу появились результаты.

Личная жизнь сложилась удачно. У меня прекрасная супруга, двое детей. Сын Евгений проживает в г.Севастополе, актёр и режиссёр Севастопольского академического русского драматического театра. Дочь Ирина окончила магистратуру Технологического института Бостона, проживает в США, работает тестировщиком компьютерных программ.

Будучи пенсионером МВД, почти двадцать лет проработал юрисконсультом в народном хозяйстве. В настоящее время работаю юрисконсультом газеты «Борисовские новости», живу в г.Борисове.

Очень хочется в конце июня - начале июля этого года встретиться в родной Крупской школе №1 со своими одноклассниками, узнать, как сложилась их судьба, вспомнить прекрасные школьные годы, ну а если повезёт – встретить кого-нибудь из наших учителей, поклониться им за их нелёгкий труд, за то, что выучили нас, воспитали достойными людьми.  

2007 г.

Примечание редактора: в июле 2007 года встреча выпускников 1957 года действительно состоялась. В районной газете "Крупскi веснiк" вышла статья Ивана Журавкина, посвящённая этому событию (см. ниже). 

Список

На входе стоит директор школы Куренная Людмила Аксёновна

Большинство собравшихся, выбрав себе однажды профессию, остались верными своему выбору до конца своей трудовой деятельности. Некоторые наши одноклассники про­живают сейчас в России - в Калинин­граде, Москве, Саратове, Волгограде, но все они сохранили крепкие связи с Крупками, по­сещают свой город. К сожалению, по состоя­нию здоровья и другим причинам не все смогли прибыть на встречу, а каждый третий вы­пускник 1957 года уже никогда не сможет встре­титься со своими одноклассниками... Но мы помним обо всех и, конечно, храним в сердце память о родной Крупской школе №1, которая открыла нам дорогу в жизнь. 

Слева-направо: Иван Журавкин, Анатолий Лебедев, Нина Пислякова, Людмила Шахрай, Галина Лебёдко, Георгий Дубровский, Анатолий Кнотько. Во втором ряду - Николай Дашкевич

И ЕЩЁ 16 ЛЕТ СПУСТЯ...

28 сентября 2023, "Крупскi веснiк" | Подполковник МВД в отставке Иван Журавкин из Севастополя рассказал о себе и одноклассниках